Восток дело тонкое — торг уместен

Где условия перемирия?

Одним из оснований для такого рода теорий стал компромисс, достигнутый внутри Международной группой поддержки Сирии (ряда стран, прямо или косвенно вовлеченных в сирийскую гражданскую войну). Они договорились о прекращении огня между Асадом и «умеренными отрезателями голов» — то есть группировками, которые на Западе считаются умеренной светской оппозицией. На первый взгляд, очень серьезная и невыгодная для России договоренность, учитывая, что ее военная стратегия по принуждению оппозицию к вменяемой позиции на переговорах была не только эффективной, но и (в сирийских условиях), безальтернативной.

На основании этих оценок, а также информации из различных источников уже возникла теория «Большой сделки». Ее сторонники трактуют события таким образом, что якобы Россия сдала Сирию в обмен на серьезные уступки Запада по Украине в целом и в особенности и по санкциям. Уступки, которые мир, возможно, увидит в ближайшие недели. Например, в виде местных выборов на Донбассе, или выдвижения нового формата пребывания этого региона в составе посткрымской Украины (о чем пишет, например, аналитическое агентство Stratfor).

Эта теория, безусловно, имеет право на существование, и в каком-то плане мюнхенские компромиссы действительно были разменом. Однако о «Большой сделке», элементом которой была сдача Асада, говорит все-таки не стоит. По целому ряду причин.

Во-первых, у сирийской армии и ВКС есть еще как минимум неделя на дальнейшее отрезание боевиков от логистики путей снабжения. Во-вторых, заявления о перемирии через неделю, не означают введение режима перемирия через неделю. «Мы договорились за неделю подготовить модальности, которые будут определять режим прекращения вооруженных действий, исходя из того, что за это время и правительство, и вооруженные группы смогут принять необходимые меры для прекращения конфликта», — говорит министр иностранных дел Сергей Лавров. Крайне размытая формулировка, которая отнюдь не предполагает наступление через неделю режима перемирия.

Если правительство и, особенно, оппозиция «не примут необходимые меры», то боевые действия будут продолжаться. В-третьих, до сих пор неизвестны условия этого перемирия. В рамках «модальностей» и «режима прекращения огня» могут быть приняты решения о, например, закрытии турецко-сирийской границы и постоянной ее верификации, что не позволит боевикам использовать режим перемирия для усиления и перевооружения. Или же — о четкой дорожной карте женевского процесса. Срыв которой означал бы начало нового наступления Сирийской арабской армии (подготовленной и перевооруженной).

В-четвертых, вопреки требованиям Турции, российская операция в Сирии (в том числе и в северной ее части, где расположен Алеппо) будет продолжаться. «В наших документах записано — и мы сказали об этом, — что перемирие не будет распространяться на «Исламское государство» (запрещено в РФ) и «Джебхат ан-нусру» и другие аффилированные с ними организации, которые признаны террористическими решением СБ ООН, поэтому наши ВКС будут продолжать работать против этих организаций», — говорит Сергей Лавров. Если режим перемирия действительно вступит в силу, то Москва и Дамаск могут продолжить давить Ан-Нусру, а также наступать на позиции ИГ.

И, наконец, самый главный аргумент против любых стенаний караул-патриотов о сливе Путиным Сирии — они забыли спросить Иран. Никакой слив Сирии физически невозможен до тех пор, пока эту же позицию не займет Исламская республика — а такой сценарий практически невозможен в силу крайней важности Сирии для ИРИ. Если же Москва решится бросить Сирию в одиночку, она не только противопоставит себя Ирану, но и обнулит все свои достижения на Ближнем Востоке. До сих пор в Кремле внешнеполитическим суицидальным комплексом не страдали.

Кому нужны санкции?

Что же касается ответных уступок Запада — Украины и санкций — то с первой все более-менее понятно. США, ЕС и Россия достигли рамочных договоренностей по замораживанию ситуации на Украине и довели их до официального Киева. Судя по всему, на Донбассе все-таки пройдут местные выборы и пойдет процесс “приднестровизации” этой территории. С санкциями же ситуация интереснее.

Прежде всего, непонятно о каком компромиссе идет речь. Введенные Евросоюзом санкции против России действуют еще несколько месяцев. Договариваться о том, что Запад их просто не будет продлевать, было бы неразумно: Европа и США не склонны держать слово, и за эти месяцы могут придумать какие-либо поводы для сохранения санкционного режима в силе, и признаки такого креатива (с упоминанием названия Крым) уже появились.

Снятие же их в одностороннем порядке сейчас тоже маловероятно. США и ЕС привязывают торгово-экономические ограничения к соблюдению Минских соглашений, и для снятия санкций они должны либо признать, что Минские соглашения исполнены (нонсенс, учитывая, что ни один пункт документа не имплементирован), либо согласиться с мнением России о том, что соглашение не исполняет Киев. Есть, конечно, третий вариант — заявить, что не Россия, а ДНР и ЛНР срывают Минские договоренности, однако по политическим причинам такой шаг не представляется вероятным.

У санкционного вопроса есть еще один тонкий момент. Да, безусловно, России необходимо снятие санкций, как минимум для доступа на мировые рынки капитала. Однако те же Соединенные Штаты тоже крайне заинтересованы в снятии всех ограничений, наложенных Западом на РФ. И дело тут не в том, что самим американцам нужно снятие санкций. Французы, скажем, ратуют за снятие санкций с РФ, поскольку это предполагает и ответное снятие российских санкций, что вновь допустит французские продукты, такие как свинина и сыр, на российский рынок. В отличие от тех же французов, США с РФ особо не торговали и от ответных российских санкций не пострадали. В Америке считают, что сняв санкции, они не столько помогут реально российской экономике, сколько лишат российские власти возможности ссылаться на санкции как на фактор экономического кризиса. А это видится из Америки как ослабление позиций Путина. Поэтом санкционный козырь представляется там важным.

С российской же стороны политически ситуация воспринимается так, что Россия против самой возможности быть подвергаемой каким-либо санкциям в принципе. А экономически санкции — фактор немаловажный, но, во-первых, экономическая сфера у нас рассматривается в значительной мере отдельно от внешней политики. А во-вторых при нынешнем состоянии мировой экономики, быть немного в стороне от нее в некоторых аспектах даже полезно. Как бы то ни было, идти на какие-то серьезные уступки ради того, чтобы усилить значение санкций в глазах США и ЕС, было бы странно. Тем не менее, конечно, если у нас будет возможность выйти из под режима санкций, не идя ради этого на сколько-нибудь значительные уступки, ею вероятно пренебрегать не будут.

В любом случае, сама тема “сделок” и сам факт нынешних переговоров о прекращении огня стали возможны благодаря успехам ВКС РФ и поддерживаемых ею правительственных сил в Сирии. Россия ведет переговоры с уверенной позиции. Параметры и масштаб договоренностей будет, скорее всего, ясен через неделю, когда США и Россия представят итоговые их результаты на суд общественности.