Турецкий президент Реджеп Эрдоган заявил о том, что целью операции «Щит Ефрата» в северной Сирии является свержение Башара Асада. Это странное заявление, если учесть, что сама операция началась с согласия Дамаска, но оно имеет свое объяснение.
Внутри красных линий
Заявление Реджепа Эрдогана о том, что он пришел в Сирию свергать Башара Асада, вызвало в России целый спектр различных эмоций, излишне нервозных комментариев и даже опасений резкого обострения российско-турецких отношений, вплоть до военных столкновений в сирийских песках. Однако элементарный трезвый анализ ситуации показывает, что ничего экстраординарного Эрдоган не сказал. Он сказал лишь то, что должен был.
Можно предположить, что любые широкие договоренности в стратегических вопросах вряд ли подразумевают скрупулезное прописывание правил поведения. Скорее речь идет о взаимном уважении интересов и прочерчивании определенных красных линий — рамок действий, которые каждая сторона не имеет права переступать.
Очевидно, что с российской стороны основным интересом было признание Турцией неприкосновенности режима Башара Асада. Более того, Анкара не испытывала особых сожалений, согласившись на это условие. Ведь по сути, после начала российской операции в Сирии шансы на сохранение режима выросли практически до максимальных показателей, поэтому турки просто продали то, чем и без того не владели. В ответ же, судя по всему, получили разрешение на ввод войск в сирийский Курдистан и ликвидацию тамошних курдских ополчений. Выгодный размен, срывать который туркам нет особой нужды.
Всего лишь город
Да, Реджеп Эрдоган одновременно торгуется на нескольких прилавках, иногда предлагая товар, который еще не купил у другого продавца. И, безусловно, действия некоторых продавцов (пусть даже внутри обозначенных красных линий) вызывают у него определенное раздражение. Например, наступательные действия сирийской армии, которая подрезает турок с фланга и тем самым не дает им наступать на юг. В частности, сирийцы продвинулись к городу Аль-Баб, и если они его возьмут, то туркам на эту территорию путь будет заказан. Поэтому Эрдоган, по мнению некоторых экспертов, и пытается несколько припугнуть сирийцев.
Возможно, эта цель перед ним и стоит, однако она явно неприоритетная. Даже если предположить, что сирийская армия выиграет гонку за Аль-Баб, это особо не подорвет позиции Турции на севере Сирии.
Во-первых, Аль-Баб берут не курды, а сирийские войска. Да, усиленные курдскими ополченцами, однако в случае взятия города он вернется под суверенитет Дамаска, который крайне негативно смотрит на перспективу создания большой курдской автономии. Поэтому вряд ли это можно считать нарушением красной линии со стороны Дамаска. Во-вторых, помимо Аль-Баба перед турками еще огромные пространства, занятые курдами — например, Манбидж, к которому (в отличие от того же Аль-Баба) турки сейчас и пробиваются. Успешное наступление на юго-восточном направлении позволит Анкаре отбросить курдов за Ефрат и закрыть вопрос о соединении курдских анклавов.
Таким образом, любые действия турецкого президента по реализации озвученной угрозы приведут лишь к ухудшению турецких позиций в регионе. Тогда зачем он вообще озвучил эту угрозу? Судя по всему, этого требовал торг на каком-то из прилавков. Например, о судьбе подконтрольной Анкаре сирийской оппозиции. Ни для кого не секрет, что после разрешения ситуации в Алеппо, а также — с анклавами боевиков в районе Дамаска, настанет пора решать вопрос с оккупированной боевиками провинцией Идлиб. И тут очень многое будет зависеть от позиции Анкары, снабжающей боевиков всем необходимым. Еще одним прилавком, требующим грозных слов о судьбе Асада, может быть внутриполитический расклад в Турции. Эрдоган дорожит своей репутацией среди турецких националистов, а они не понимают, почему он вдруг меняет свой курс в Сирии на 180 градусов и начинает сотрудничать с Асадом. Вот он и пытается объяснить, что курс на бумаге остается прежний.
Именно поэтому Кремль, понимающий и, возможно, отчасти принимающий игру турецкого лидера, отделался очень вежливой формулировкой. «Подобные заявления в ходе контактов с нашим президентом господин Эрдоган не делал», — отметил Дмитрий Песков. Промолчать было нельзя — игра требует действий с обеих сторон, ибо в случае отсутствия российской реакции у турецкого руководства может возникнуть мысль о том, что им расширяют пространство внутри красных линий.
Designed by