Юридический статус гончаров и кузнецов, проблемы бизнеса и его защита от давления со стороны «силовиков», реформа третейских судов и люди, занятые в социальной сфере – эти вопросы стоят на повестке Государственной Думы. А инициатор новелл — депутат государственной думы, член партии Единая Россия, глава проекта «Комфортная правовая среда» и сокоординатора Либеральной платформы партии «Единая Россия» Рафаэль Марданшин. С ним и побеседовал журнал «Эксперт».
Сложности регулирования
— Вы являетесь координатором проекта партии «Единая Россия» «Комфортная правовая среда». Что это за проект?
— Проект создан для корректирования российских федеральных и региональных законов. Мы стремимся к тому, чтобы наши граждане и предприниматели могли чувствовать себя комфортно и заниматься своим делом, не ощущая на себе негативное влияние законов.
Часто простые люди сталкиваются с какими-то неудобствами в жизни, которые чисто по-человечески логично было бы сделать, наверное, по-другому. И в какой-то степени они понимают, что нужно что-то менять, но не знают, как это сделать. Они могут поворчать, могут где-то покритиковать, когда уже сильно припрет, какие-то письма напишут в различные инстанции. Но на этом все.
Ну, а если совсем сложно — это приводит к митингам, возмущениям наших граждан. Чтобы этого избежать и оперативно реагировать на критику, и был создан партийный проект «Комфортная правовая среда». Наши граждане, общественные организации, предпринимательские структуры получили место, где можно обозначить свою проблему.
— На кого, в первую очередь, ориентирован этот проект? Он ориентирован на обычных людей, на предпринимателей, на пенсионеров или на кого-то еще?
— Первоначально мы, конечно, больше склонялись к работе с общественными организациями предпринимателей. Но по ходу развития партпроекта мы пришли к выводу, что направление его работы не может быть таким узким. Постепенно к нам стали обращаться граждане по самым разным вопросам, причем не только предприниматели, но и простые граждане по своим бытовым проблемам. Поэтому сегодня задача партпроекта заключается в том, чтобы не только определить проблему, с которой к нам обратились, и понять, как она должна решаться: это могут быть какие-то поправки в законодательном плане или же необходимость органов исполнительной власти скорректировать свою работу. Если эта проблема связана с законодательной системой, то нужно понять, должна ли она решаться на федеральном уровне, на региональном или же местном. Исходя из этого, наши эксперты выдают свое заключение. В первую очередь, является ли проблема системной. После этого эксперты формируют пакет предложений: как необходимо действовать дальше, какую поправку и в какой закон необходимо внести.
— А как эти процессы выглядят со стороны обычного человека? Например, у меня проблемы с моей управляющей компанией в жилом доме. Куда мне иди? Что делать?
Да, сейчас действительно много проблем в этом секторе. Например, в одном жилом многоквартирном доме одной группой жильцов избирается одна управляющая компания, а другой группой жильцов — вторая. Каждая из них борется за то, что именно она является «управляющей» и в итоге ни одна не может работать. Они судятся между собой, разжигают конфликты, а страдают обыкновенные граждане.
— Вот я, обычный человек, столкнулся с этой проблемой. Куда мне идти?
— У нас есть сайт.
— Я оставил на сайте описание своей проблемы, что дальше?
— После того, как мы получили описание проблемы, мы направляем эту информацию своим экспертам.
— Вы взаимодействуете с рядом экспертов?
— Да, экспертная группа. И они независимы друг от друга. Для нас это важно, так мы достигаем большей объективности. Эксперты выдают заключение, и бывает так, что большинство подтверждает, что такая проблема действительно существует, что ее нужно решать определенным образом. После мы выступаем с законодательной инициативой, продвигаем ее, обсуждаем, дорабатываем и вносим законопроект в Государственную Думу.
— А если мнения экспертов разнятся?
— В этом случае мы формируем рабочую группу в рамках партийного проекта. Так у нас было с реформой третейских судов, когда мнения экспертов по вопросу о реформировании были кардинально противоположными. Представители Третейских судов и арбитражных судей высказывали свое видение, Минюст говорил кардинально противоположное, Торгово-промышленная палата – третье. Каждая сторона апеллировала к своей практике и говорила, что при нормах оппонентов работать не сможет.
Мы создали рабочую группу. Она подготовила порядка шестидесяти различных поправок и замечаний к действующему закону. После этого, все стороны собрались вместе и искали компромисс по каждому пункту. Группа обсудила все шестьдесят поправок, пятьдесят из которых были рекомендованы для включения в законопроект.
Забота о малышах
— Где еще удалось выявить проблемы и решить их?
— Одна из первых инициатив поступила к нам от «Деловой России» Республики Башкортостан. Они озвучили проблему, которая могла возникнуть у предпринимателей, если бы нормы закона вступили в силу. Это касается предложения об освобождении малых предприятий и индивидуальных предпринимателей от ведения бухгалтерского учета. В результате мы подготовили поправку и внесли ее в Государственную Думу. В итоге, малые предприятия получили право вести упрощенный бухгалтерский учет.
Еще одна проблема связана с работой предпринимателей по патентной системе. В случае, если такой предприниматель просрочил платеж хотя бы на один день, вне зависимости от суммы просрочки, он автоматически лишался права на ведение работы по патентной системе. Но главное, он был обязан задним числом восстановить все отчетные документы и перейти на общая систему налогообложения. Для многих это не представлялось возможным. Как и в предыдущем примере, мы подготовили законопроект и внесли его в Госдуму.
— Бизнес много терпит не только от налоговых органов, но и от большого количества других проверяющих.
— Другая инициатива затрагивает проблему, о которой знают лишь те, кто столкнулся с недобросовестными представителями правоохранительных органов. Последние под предлогом сбора вещественных доказательств арестовывали огромные партии товаров. Например, был публичный скандал, когда изъяли несколько фур элитного кофе: товар пропал, а после появился на рынках Москвы и области. У другого предпринимателя конфисковали автомобили, часть из которых впоследствии была обнаружена у должностных лиц в Подмосковье. В Башкирии у торговой сети в качестве вещдоков были конфискованы два вагона электроники, через некоторое время они были отправлены в Москву под предлогом отсутствия места хранения. Все это впоследствии благополучно исчезло. Ни виновных, ни товар найти не удалось. В такой ситуации предприниматель оказывается совершенно беззащитным.
— Как вы прореагировали?
Был подготовлен, внесен на рассмотрение и принят законопроект, который упорядочил изъятие, хранение, уничтожение вещественных доказательств. В нем строго прописывается процедура обращения с вещдоками. Теперь изымать можно только образцы товара и в количестве, необходимом для проведения экспертизы или исследования. Второе важное изменение — решение об уничтожении товара принимается только судом. Я думаю, что закон поставит определенный заслон на пути недобросовестной деятельности некоторых правоохранителей.
— Работа с «силовиками» — большой труд. Есть еще инициативы?
— Да. Есть проблема, связанная с исполнением региональных кодексов об административных нарушениях (КОАП). Дело в том, что каждый регион и МВД должны заключить соглашение, по которому полиция выносит постановления и составляет протоколы при нарушении норм региональных КОАПов.
Но что получается? МВД говорит: «Хорошо, мы будем это делать, только расходы на бумагу, транспорт, места сотрудникам оплачиваете вы». При этом МВД – это структура федеральная. Фактически, этим они нарушают права граждан, потому что по Конституции определено, что регион имеет право решать, как будет выглядеть КОАП. А органы МВД зачастую говорят: «А вот эта норма нам не нравится, исключайте ее, и после этого мы подпишем соглашение об исполнении КОАП».
У нас есть обращения из нескольких областей, в частности, Владимирской, Ростовской и еще ряда субъектов — о том, что там существуют подобные проблемы. Мы хотим посадить все стороны за «круглый стол» и найти решение.
Против пирамид и коррупции
— То есть, вы ищите компромисс? Наверное, полиция выступает с инициативами?
Да, так и есть. Например, нами внесен законопроект, направленный на борьбу с незаконными финансовыми пирамидами. Эту проблему высказали наши правоохранительные органы. Они могут бороться с классическими финансовыми пирамидами, когда существует факт обмана. Но появилась новая форма финансовых пирамид, когда жертвам изначально говорят, что это финансовая пирамида, что они свои деньги будут получать за счет будущих клиентов, и все это прописывается в договоре. В любой момент человек может потерять свои деньги. И все равно люди на это идут, подписывают договора, а после потери денег обращаются в правоохранительные органы. Начинается проверка, а по договору все чисто, обмана нет, мошенничества нет, привлечь организаторов никак невозможно.
В связи с этим нами был подготовлен законопроект, направленный на введение уголовной ответственности за создание и пропаганду финансовых пирамид. Закон внесен в Госдуму.
— Важная тема – борьба с коррупцией, здесь какие успехи?
Совсем недавно нами был подготовлен очередной законопроект, направленный на борьбу с коррупцией. Российская Федерация создает ФБГУ (федеральное государственное бюджетное учреждение) и возлагает на них определенные обязанности. Согласно закону «О противодействии коррупции» на людей, работающих в ФБГУ, наложена ответственность как на чиновников. Сейчас Российская Федерация делегирует субъектам часть функций, поэтому, когда на уровне региона создается государственное учреждение, его работники уже не подпадают под федеральный закон «О противодействии коррупции». Это лесничие, инспекторы рыбнадзора, то есть те, кто следят за отстрелом животных или за сбором икры. Обороты в этой нерегламентированной индустрии составляют миллионы долларов, что создает почву для коррупционных преступлений. Это просто пробел в законодательстве, его нужно исправлять, и мы внесли законопроекты на рассмотрение.
Среда для социума
— Большое направление – социальное предпринимательство. Что это такое?
— Этим вопросом мы занялись по просьбе предпринимателей, которые работают в социальной сфере, к которой относятся детские сады, дома престарелых, реабилитационные центры, различные студии, предприятия, на которых работают инвалиды или бывшие заключенные, воспитанники детских домов. Все эти люди нуждаются в поддержке государства. Но по сути получается, что предприниматели, которые работают в этой сфере и направляют свои деньги на ее развитие, берут на себя роль государства и за свой счет выполняют его функции. В то же время, они обязаны, как обычные предприниматели, платить те же налоги, вести ту же отчетность.
Мы считаем, что это не правильно, потому что существует разница между предпринимателями, зарабатывающими деньги, некоммерческими организации и различными фондами, занимающимися благотворительностью за счет чужих денег или грантов и предпринимателями, которые практически все свои заработанные деньги пускают в социальную сферу. Такие предприниматели уже есть во многих регионах. Власти понимают, что им надо оказывать поддержку. Более того, в некоторых регионах хотят помочь социальным предпринимателям. Но существует проблема в определении самого понятия «социальный предприниматель», которое отсутствует в законодательстве, а значит, сложно разобраться, кто по закону является таковым.
Мы подготовили законопроект, внесли его в Государственную Думу и очень надеемся, что данная законодательная инициатива будет поддержана.
— Что будет в этом законе?
— В первую очередь, мы хотим законодательно закрепить понятие «социальный предприниматель». Во-вторых, дать региональным властям право самим определять социальных предпринимателей и оказывать им поддержку. Поддержка может быть разной: это и льготы по налогообложению, и аренде помещений, и прямая финансовая помощь.
— Почему такая сложная система? Почему регионы сами определяют, какой бизнес социальный, а какой — нет?
— У нас страна огромная, субъектов много. В каждом субъекте есть свои особенности и традиции, в том числе, и в социальной сфере. И одним только федеральным законом отрегулировать такую сферу невозможно. Что-то упустим или не учтем.
Главное, этим законопроектом мы хотим просто обратить внимание на то, что существуют такие предприниматели и им нужно оказывать поддержку.
— Кто должен выделять деньги на поддержку социального бизнеса – региональные бюджеты или федеральный?
— Федеральный закон предполагает федеральные субсидии регионам, а они уже будут распределять их по своему усмотрению.
Ремесло получит рамки
Еще один большой проект — ремесленничество. Что это за направление?
— Этой темой мы занимаемся уже более двух лет. Законодательно термин «ремесленничество» никак не определен. Ремесленники в стране есть, их нужно поддерживать, но фактически, когда мы пытаемся разобраться, кто конкретно подпадает под это определение, становится очень сложно. Возникла дискуссия: одни считают, что необходим отдельный федеральный закон о поддержке ремесленной деятельности, другие, что для начала достаточно поправок в закон «О поддержке малого и среднего предпринимательства».
По итогам обсуждения пришли к выводу, что для начала нужно внести поправки в закон о малом предпринимательстве. И мы такой проект закона совместно с ремесленниками подготовили. Мы хотим законодательно закрепить понятие «ремесленник» и виды деятельности, которые подпадают под ремесленную деятельность.
— И что же такое ремесленная деятельность?
— В нашем понимании ремесленная деятельность основана на ручном труде с применениями средств малой механизации. Грубо говоря, электрический гончарный круг – это ремесло, а горшок, сделанный полностью автоматически – уже нет.
Тут есть разногласия между самими ремесленниками, между ремесленниками и предприятиями народных промыслов. Ремесленники – это одно, предприятия народных промыслов – это другое. Мы в данный момент говорим именно о ремесленниках, занятых ручным трудом без найма рабочей силы.
Мы провели несколько «круглых столов», региональных конференций. Большинство ремесленников и некоторые главы субъектов говорят о том, что закон необходим. Ремесленников в стране много, и их деятельность нужно узаконить, потому что определенная их часть вообще никак не зарегистрирована и находится «в тени». С одной стороны, они не платят налоги, с другой стороны, юридически не защищены. В любой момент к ним могут прийти правоохранительные органы и привлечь за незаконную предпринимательскую деятельность. Кроме того, находясь «в тени», они не могут претендовать на пенсию.
— И что вы предлагаете?
Мы предлагаем ремесленникам работать по патенту для самозанятых. Максимально упростить им вход в бизнес. Ну и самое главное, максимально упростить всяческую отчетность, исключить бухгалтерскую документацию, чтобы они могли, подав одно уведомление, встать на учет. Регистрация должна проходить через единый орган — ремесленную палату.
Сейчас все ремесленные палаты по стране зарегистрированы в разных формах: одни — региональные аналоги бюджетных учреждений, другие — некоммерческие объединения, третьи — коммерческие. Ремесленные палаты должны стать отдельным видом некоммерческих организаций, которые будут выстраиваться в четкую структуру – Федеральную ремесленную палату. И она будет легитимно разговаривать на уровне правительства, ее будут слушать.
Получив новый статус, региональные ремесленные палаты смогут вести реестр ремесленников. Кроме того, ремесленная палата как представитель заявителя обращалась бы в налоговый орган, получала патент, вела перечень ремесленников, помогала им по многим другим вопросам.
В этом плане показателен пример Чехии. Там ремесленнику достаточно двадцати минут для того, чтобы встать на учет. Человек приходит даже не в администрацию, не в налоговую инспекцию, а в отдельный орган, который работает с микробизнесом, к которому и относятся ремесленники.
В нашем законопроекте мы предлагаем ограничить срок поставки ремесленника на учет десятью календарными днями. Сейчас в России регистрация индивидуального предпринимателя занимает 7 дней. Но после этого надо вставать на учет в социальные фонды, идти в банк. Все это очень долго. Мы же предлагаем десять дней на все. За этот срок ремесленник получает на руки документ, позволяющий сразу начать работу. Стоимость этой услуги составила бы небольшую фиксированную сумму.
Я много встречался с ремесленниками, был на разных форумах, выставках. Знаю, что в основном ремеслом занимаются пожилые люди в домашних условиях. Они обеспечивают себя сами, в то время как этим должно заниматься государство. При этом, им очень сложно вести какую-либо отчетность, ходить по налоговым, регистрирующим органам, писать заявления. Все это очень непросто. Оптимальный вариант — придать определенный статус упомянутым выше ремесленным палатам, которые будут наделены полномочиями делать эту работу за своих подопечных.
— Какую сумму будут платить ремесленники таким палатам?
— Разную. Это остается на усмотрение региона или федеральной ремесленной палаты.
— Правильно ли я понимаю, что эта плата будет символической?
— Эта сумма нужна для финансовой поддержки ремесленных палат. Кроме того, часть средств должна идти на платежи в социальные и пенсионные фонды, чтобы у ремесленников была хоть какая-то минимальная пенсия и социальная защищенность.
— То есть, вы хотите снять барьеры для легализации целой отрасли?
— Да, мы хотим, чтобы целый класс предпринимателей спокойно работал, как это происходит во многих европейских странах. Это люди, производящие у себя в домашних условиях какие-то вещи и тут же их реализующие.
Кроме того, эта тема важна еще в одном аспекте — развитие туризма, привлечение иностранцев. Чтобы они, приезжая в нашу страну, видели какую-то изюминку в каждом регионе России, в том числе произведения народных промыслов. Эти умения передаются из поколения в поколение. Где-то у нас производят хохлому, где-то – гжель. Это элементы национальной культуры и творчества. Это очень важно.