Если в конце октября на первом раунде Венского формата присутствовал лишь замминистра иностранных дел КНР Ли Баодун, но уже на втором Китай может представлять более представительный чиновник. В Пекине пояснили, что надеются своим участием «продвинуть политическое решение сирийской проблемы». И, на первый взгляд, объяснение вполне логичное — Китай является одной из могущественнейших держав мира, и вполне способен внести свой вклад в дело урегулирования гражданской войны. Более того, это урегулирование полностью соответствует китайским национальным интересам — как и Москва, Пекин хочет похоронить ИГ в Сирии и Ираке, дабы не позволить террористам проникнуть в Среднюю Азию. В ином случае под угрозой окажется проект «Экономического пояса Великого Шелкового пути», поставки углеводородов из среднеазиатского региона а также стабильность в китайском Синьцзян-Уйгурском автономном округе.
Однако с другой стороны, полноценное участие Пекина в Венских переговорах идет вразрез с традиционной китайской внешней политикой. Китайцы стараются не влезать в дела и переговорные форматы, не касающиеся напрямую их региона. Особенно в том случае, если китайские интересы в них защищены и без китайского участия. Чем бы не закончился Венский формат, ИГ как военная структура скорее всего будет похоронена, а вместе с ней в песок полягут и стажеры-джихадисты, прибывшие на практику из среднеазиатских государств.
С этой точки зрения полноценное участие Пекина в Венском формате (если оно, конечно, состоится) можно будет объяснить лишь тем, что переговоры в австрийской столице будут касаться не только Сирии, но и более глобальных вопросов. Например, трансформации системы международных отношений.
Ни для кого не секрет, что мир постепенно движется в сторону многополярности. Соединенные Штаты не больше не могут (а в какой-то степени даже не хотят) в одиночку поддерживать миропорядок, и на сессии Генассамблеи ООН Обама это уже официально признал. Однако весь вопрос в том, как государства-претенденты на роль будущих центров силы (Россия, Иран, Китай, Индия, Германия и остальные) отреагируют на американское признание, и, как следствие, каким образом мир перейдет от однополярности к многополярности — через конфликт или через сотрудничество?
Воспитанные на традициях антиамериканизма эксперты (как в России, так и в других странах) хотят немедленного и абсолютного американского ухода. Они лелеют мечту о конфликте, в ходе которого США потерпят публичное поражение и будут позорно свергнуты со своего пьедестала. Однако такой вариант эволюции системы международных отношений крайне нежелателен. Не только потому, что он может привести к войне между Соединенными Штатами и странами, публично бросившими им вызов, но и, в случае резкого ухода американцев с трона, к серьезной разбалансировке мировой системы. Как бы в мире не относились к действиям США, как бы не сравнивали американский подход к мировой стабильности с поведением слона (а в последнее время осла) в посудной лавке, благодаря американцам ряд конфликтов находится в стадии глубокой заморозки. Так, страх перед мощью США и вера в их решимость выполнить свои обязательства ведет к тому, что на Корейском полуострове не разгорается полномасштабный военный конфликт (причем инициатором его в случае ухода США могут выступить и Северная, и Южная Корея), Иран и саудовский блок в лице стран Залива не переходят от войн на периферии к полноценным прямым боевым действиям, территориальный спор вокруг островов Спратли не ведет к многосторонней войне в Восточной Азии по принципу «все против всех», Япония не получает ядерное оружие а Индия и Пакистан не начинают ядерный конфликт.
Именно поэтому куда более безопасный и эффективный переход к многополярному миру видится через начало полноценного сотрудничества нынешних и будущих центров силы по решению ключевых мировых вопросов, в ходе которого полномочия американцев по управлению миром будут постепенно перераспределены между всеми этими центрами при сохранении и уважении американских интересов. До недавнего времени такое сотрудничество сложно было себе представить — уровень доверия между центрами силы (теми же США и Россией) был слишком низок, а уровень конфликтности зашкаливал. Однако последние события в ходе сирийской гражданской войне дали надежду на то, что стороны научатся наконец договариваться. Достижение Россией и Западом рамочных соглашений по Сирии (подразумевающих временное сохранение у власти Башара Асада и политический компромисс между сирийским президентом и адекватной частью оппозиции) стало серьезным прорывом. И теперь все будущие центры силы собрались в Вене для того, чтобы превратить рамочные соглашения в окончательные договоренности, которые определят будущее не только Сирии, но и всего Ближнего Востока — самого важного региона в современной системе международных отношений. Конечно, далеко не факт, что сторонам удастся договориться, однако если у них получится, то Венский формат может стать успешным первым примером применения глобального управления в новом многополярном мире. И Китай, как уважающая себя держава, претендующая на роль одного из основных центров в этом мире, просто не имеет права остаться в стороне от нового Венского конгресса.
Designed by