Русское слово «дача» вошло в европейские языки, хотя явление известно не только в России. Но такого распространения, как у нас, за границей дачи не имеют. У нас охват почти стопроцентный. У всех моих знакомых есть летнее жильё, чаще всего — классические шесть соток в садовом товариществе. На такой даче редко отдыхают — там трудятся, растят урожай. Труд этот радостный — в отличие от большинства городских работ.
Офисные яппи дачу презирают за отсталость и принципиальную нерентабельность: всё, что там произрастает, дешевле купить; и это верно. Однако ж, перестав быть молодыми, они тоже втягиваются в дачную жизнь.
Почему? Да потому, что человеку потребно ходить по земле, дёргать сорняки на грядке, вдыхать запах смородинового листа или цветущего чебушника, называемого у нас жасмином, наблюдать, как краснеет малина или наливается яблоко. Ещё сто лет назад подавляющее большинство народа жило на земле, а жизнь в многоквартирных домах, «на этажах», была редкой экзотикой. Сто лет — для эволюции мгновение: душа человеческая за это время не изменилась, она тоскует в бетонных коробочках, даже если это «ЖК премиум-класса с панорамным остеклением и видом на ХХС». Тоскует душа, тоскует, словно мальчишка-подмастерье из хрестоматийного рассказа Леонида Андреева «Петька на даче». Тоскует и рвётся к земле. Оттого и пятничные пробки на дорогах.
Мне кажется, дача — символ нелепости нашей жизни. Имея прекрасную, просторную землю, любя её и желая жить на земле, мы сбиваемся в бетонные «человейники», вызывающие депрессию, доводящие некоторых впечатлительных людей до самоубийства.
При этом наша земля оголяется, забрасывается, и это считается чем-то нормальным, естественным. В 2010 году вышло даже начальственное предписание о создании двадцати городских агломераций, куда велено свезти всё подведомственное население. Потом это постановление забылось, но не отменилось.
Жители многоэтажек не размножаются. Почему? По-видимому, потому, что человек подсознательно ощущает тесноту, ограниченность территории. В Гонконге — удивительном городе небоскрёбов — необычайно мало детей.
Многоэтажки ведут к вырождению. В том числе моральному. Человек, проживший жизнь в бетонной многоэтажке, никогда ничего существенного и ценного не придумает. Его мышление плоско, как бетонная плита. Почему? Да потому, что он должен видеть лес, реку, жучков-паучков. Ребёнком должен всё это видеть, чтобы вырасти не роботом. Наша великая литература XIX века, главный предмет нашей национальной гордости, создана жителями поместий. А современное, с позволения сказать, искусство — жителями бетонных коробочек. Из жителей многоэтажек рекрутируются писатели и читатели Твиттера.
Если мы хотим остановить вырождение, надо возвращать людей на землю.
Как это должно выглядеть? Да точно так, как выглядело искони. Наши города были, в сущности, большими деревнями. До сих пор в центре Тулы, откуда наша семья, сохранился обширный частный сектор — маленькие дома с садами.
Designed by