Европе легче не станет

Барак Обама встретился со своими главными западноевропейскими союзниками. Его задачей было еще раз продемонстрировать единство и взаимопонимание внутри ключевых архитекторов мирового порядка. Однако противоречий у западных партнеров становится больше, а приход нового президента США, скорее, их только усилит

У всех на виду

25 апреля в Ганновере прошел саммит США-Европа. В нем приняли участие президент США Барак Обама и главы основных европейских государств — президент Франции Франсуа Олланд, премьер Великобритании Дэвид Кэмерон, его визави из Италии Маттео Ренци а также канцлер ФРГ Ангела Меркель. Говорили обо всем наболевшем, от Сирии до Украины.

Никаких прорывов или новых решений по итогам саммита озвучено не было. Сирийский мир признали очень хрупким и заявили о том, что гражданская война должна быть закончена через политический компромисс в Женеве. С Россией нормализация отношений начнется лишь после того, как Москва будет выполнять Минские соглашения (хотя все российские аналитики просят западных коллег привести хотя бы пару статей соглашения, которые соблюдает Украина но не соблюдает Россия). Разрешение миграционного кризиса в Евросоюзе, по словам Ангелы Меркель, зависит от выполнения подписанного с турками соглашения (которое, вероятно, будет объявлено сорванным после того, как европейские политики, у которых еще остались инстинкты самосохранения, не дадут Турции безвизовый режим).

Судя по всему, смысл саммита был не в том, чтобы устроить мозговой штурм и принять какие-то важные и нужные решения. Основной задачей мероприятия была демонстрация единства Вашингтона и его западноевропейских союзников. Однако полноценной демонстрации не получилось. Так, в ходе визита в Ганновер президент США продвигал идею Трансатлантического партнерства (которое еще теснее привязывает экономику и политику стран ЕС к Соединенным Штатам). Обама торопит коллег ратифицировать соглашение, говоря, что «время не на нашей стороне». Он хочет создать Партнерство до окончания своего президентского срока, дабы добавить в свое внешнеполитическое резюме не только решение иранской ядерной проблемы и возвращение США в Латинскую Америку, но и укреплению американо-европейской связки. Однако визит в Ганновер, например, еще раз подтвердил, что далеко не все в Европе позитивно относятся к проекту. Министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер признал, что в самое ближайшее время состоятся очень жесткие переговоры с американскими партнерами по этому вопросу. А если жителям Нидерландов все таки удастся провести референдум по Партнерству и проголосовать против него, от итогов этого референдума будет не так просто отмахнуться как от результатов волеизъявления по Украине.

Путин-разрушитель

Нашлось в заявлениях Обамы место и для России. Так, он рассказывал об опасности «ультраправого национализма до такой степени, которая угрожает европейскому единству, а в некоторых случаях эксплуатируется такими людьми, как господин Путин». По его словам, российский президент совершает ошибку, поскольку «сильная, единая Европа, работающая вместе с сильной, ориентированной на внешний мир Россией — это правильный рецепт.

Россия с радостью подпишется под второй частью заявления Обамы — Москве нужен сильный и партнерский Евросоюз. Проблема лишь в том, что коллективному Западу не нужна сильная Россия, и он тем более не готов с ней работать вместе. Кремль давно предлагает создавать европейские системы коллективной безопасности, даже общеевропейский рынок с участием России, однако все его предложения отметаются, поскольку ЕС не рассматривает Москву как равноправного партнера в европейских делах. С Кремлем готовы конструктивно вести диалог в основном европейские правые, которые часто заражены национализмом и евроскептицизмом и видят в России страну, с которой нужно брать пример в деле защиты национального суверенитета. И Путин разговаривает с ними, но уж точно не поддерживает их стремление развалить ЕС. Скорее хочет сделать Евросоюз более прагматичным.

Что дальше?

Очевидно, что со следующим президентом Европе будет сложнее, чем с Обамой. Если главой американского государства станет Хиллари Клинтон, то Вашингтон, скорее всего, будет проводить несколько более резкую политику, вовлекая в нее и своих европейских соседей. Эта политика может привести к обострению ситуации на европейской периферии — в Северной Африке, на Ближнем Востоке и, конечно же, в России.

Если к власти придет Дональд Трамп, то европейским элитам тоже будет непросто. И дело даже не в том, что эксцентричный миллиардер должен будет выполнять свое обещание и населить Прибалтику африканцами взамен местных народов, которые не могут ужиться там с русскими. Если Дональд Трамп превратит нынешнюю риторику во внешнеполитический курс, Соединенные Штаты  несколько снизят участие в европейских делах и даже проведут некое переосмысление роли НАТО в мире. Для Европы как таковой в этом нет ничего плохого — Штаты будут меньше указывать европейцам как жить, и ЕС сможет более эффективно защищать свои интересы, в том числе и в диалоге с Россией. Однако проблема в том, что европейские элиты не готовы к самостоятельности. Прежде всего в военно-политическом плане. Не потому, что нет ресурсов — в Европе нет лидеров, способных взять на себя ответственность и тяготы управления процессами. Есть либо аморфные мейнстримные политики, которые даже не в состоянии защитить право на свободу слова или право граждан на безопасность в своей стране, либо радикальные националисты, которые в случае прихода к власти развалят весь ЕС.