В конце прошлого года Россия, США и другие страны, так или иначе участвующие в сирийской гражданской войне, выработали некую дорожную карту, предполагающую ряд последовательных действий в переговорном процессе. В рамках первого этапа оппозиция должна была выставить единых делегатов и выработать единую позицию на переговорах с Асадом. И этот первый этап уже провалился — за более чем месяц противники Асада не смогли прийти к консенсусу ни по одному важному вопросу. По сути нет даже как таковой единой оппозиции: существует несколько групп боевиков, одни из которых согласились принимать участие в переговорах, а другие — нет. «У нас есть понимание о том, что группа представителей сирийской оппозиции, которая сформирована по итогам московских и каирских встреч, также готова к конструктивному взаимодействию и работе. С их стороны мы не видим никаких предварительных условий, и они полностью готовы к запуску того переговорного процесса, о котором была достигнута соответствующая договоренность», — отметила представитель МИД России Мария Захарова.
Развилка на дорожной карте
Проблемы возникли с теми представителями оппозиции, которые собирались в Эр-Рияде — членами так называемого «Высшего комитета по переговорам» (более трех десятков различных организаций, объединенных единым спонсором в лице КСА). Они отказываются принимать участие в женевских дискуссиях до тех пор, пока Россия не прекратит бомбить позиции противников Асада, а сирийские войска не прекратят осаждать занимаемые оппозицией населенные пункты. «Асад верит исключительно в военное решение конфликта, ему не нужен политический процесс — утверждает один из лидеров этой группировки, бывший премьер-министр Сирии Рияд Хиджаб. — И России этот процесс тоже не нужен. Они (Москва и Дамаск) пришли на эти переговоры лишь для того, чтобы их провалить». Рияд Хиджаб — идеальный пример того, как время и саудовские деньги могут изменить человека — в самом начале сирийской гражданской войны Хиджаб был губернатором провинции Латакия, и на встрече с корреспондентом «Эксперт Online» он рассказывал о большой любви к России.
С другой стороны, великие державы не смогли выполнить другой пункт этой дорожной карты — согласовать полный список сил, которые могут быть допущены до переговорного процесса. Так, Москва (уступившая требованиям США и Турции не допускать до переговоров курдов — в конце концов, России это выгодно, поскольку курды очень обиделись на американцев и сделали для себя нужные Кремлю выводы) выступает категорически против участия в переговорах радикальных исламистов, в частности из группировок «Ахрар аш-Шам» и «Джайш аль-Ислам». «Наша принципиальная позиция заключается в том, что включение организаций, которые являются террористическими, недопустимо. Мы от этого не отходим», — заявила Мария Захарова. — Террористические организации не должны участвовать в переговорах. Если вы говорите о борьбе с терроризмом, то она должна строиться на единых принципах, без двойных стандартов, без объявления одних террористов «хорошими», а других «плохими»».
Время против оппозиции
Озвученные Марией Захаровой аргументы, с одной стороны, слабые. В вопросе о терроризме практически не обходится без двойных стандартов, поскольку в отношении большей части организаций у международного сообщества нет единого мнения о том, кто они: террористы или «борцы за свободу». В России «Правый сектор» является террористами, в США же так не считают, поэтому имеют полное право оказывать им всякую поддержку. Аналогично и с ополчением Донбасса — для Украины они являются террористами, а для России нет.
Другое дело что на данных конкретных переговорах позиция Москвы сильна, поскольку эта позиция побеждающей стороны. И ее требование об исключении исламистских организаций, которые она считает террористическими, является фактически ультиматумом. Москве, Дамаску и Тегерану нет никакого смысла идти на болезненные компромиссы и допускать ту же Ахрар аш-Шам до переговорного процесса, поскольку Женевские переговоры больше нужны проигрывающей стороне. Время играет не на стороне последней — с каждым днем армия Башара Асада захватывает новые территории и усиливает свои позиции. На крайний случай сирийские власти всегда могут вообще обойтись без женевского формата и на двусторонней основе договориться с наиболее вменяемыми полевыми командирами.
Непрямые переговоры
Между тем, этот ультиматум неприемлем для Саудовской Аравии. Ни для кого не секрет, что Эр-Рияд не только поддерживает теснейшие контакты с сирийскими исламистами, но и намерен опираться на них в будущей Сирии. И если той же группировке «Ахрар аш-Шам» не найдется места за переговорным столом (за которым стороны намерены распределять должности и полномочия в послевоенной Сирии), то значит и саудитам в этом государстве места тоже не будет. Что, в свою очередь, означает тотальное и абсолютное поражение КСА в сирийской гражданской войне. Которое, как не раз писал «Эксперт», вызовет очень серьезные вопросы как внутри Саудовской Аравии (например, о компетентности ответственных за войну принцев и о целесообразности совершенных трат), так и среди ее союзников, многие из которых могут усомниться в способности КСА противостоять тому же Ирану. Именно поэтому Саудовская Аравия будет делать все возможное для срыва переговоров — и отказ курируемой ею оппозиции участвовать в Женевском формате, это лишь один из инструментов, доступных Эр-Рияду.
В этой ситуации понятно, почему переговорный процесс в Женеве на данный момент будет представлять из себя «непрямые» переговоры в виде отдельных встреч спецпосланника генсека ООН по Сирии Стефано де Мистуры с различными делегациями. И начнет он с представителей легитимной сирийской власти. «Непрямые переговоры дают мне огромную гибкость относительно того, как, сколько раз и с кем встречаться. Ясно лишь одно — непрямые переговоры будут идти до того момента, пока не настанет время для прямых переговоров. Все остальное остается открытым в определенной степени для того, чтобы можно было адаптироваться и изобретать, потому что ситуация требует этого», — пояснил дипломат.
Designed by