Одной из самых обсуждаемых тем 23 декабря стало рассекречивание списка целей, по которым Вашингтон планировал нанесение ядерных бомбовых ударов в случае войны с СССР. Среди них были не только объекты промышленности и центы управления, но и просто места, удары по которым смогут ликвидировать максимальное число людей. Собственно, на сегодняшний день мало что изменилось. «Американцы всегда рассчитывают на максимальный ущерб как для военной, так и для гражданской инфраструктуры противника. Их цель – превратить враждебные им страны в случае реальной войны в радиоактивную пустыню, включая максимально возможное уничтожение гражданского населения, — говорит российский военный эксперт Игорь Коротченко. — Этим планам не суждено было сбыться лишь по одной причине — Советский Союз в максимально короткие сроки ликвидировал ядерную монополию США и создал мощные и дееспособные СЯС. В настоящее время РФ поддерживает стратегический паритет с США в области ядерных вооружений, обеспечивая тем самым глобальную мировую стабильность и безопасность».
Проблема в том, что на сегодняшний день российские эксперты переоценивают степень приоритетности ядерного оружия и ядерного статуса. Да, этот статус является безусловным российским активом и средством предотвращения большой войны с Соединенными Штатами. Ядерное оружие нужно постоянно развивать и совершенствовать, но при этом прекрасно понимать, что оно не способно принести России стратегическую стабильность, обеспечить ей полную безопасность в современном мире. В мире, где серьезные войны (а не столкновения между двумя племенами) ведутся уже не только автоматом, но и долларом, а также словом.
Полемически заостряя, спросим: разве российский ядерный статус помог нам не допустить падения цен на нефть? Стал ли ядерный паритет с США залогом сохранения Украины в российской сфере влияния. А в целом — надежным средством уважения российских интересов в Европе и на постсоветском пространстве? В целом пожалуй — да, поскольку давление на нас без ядерного компонента российских вооружений было бы несравненно сильнее. И не нельзя исключить, что мы столкнулись бы с прямым военным участием сил НАТО как в грузинском инциденте 2008 года, так и на Украине. И все же, с другой стороны, ядерный статус не помог нам избежать реальных финансовых санкций со стороны США (которые, используя свой контроль за долларовыми операциями, стали серьезно ограничивать деятельность российского бизнеса за рубежом).
Российским чиновникам и политикам нужно осознать, что за последние полвека мир изменился. Ядерное оружие является гарантией выживания. А для развития и проведения активной внешней политики необходимо делать упор на другие инструменты, прежде всего экономические и имиджевые.
Да, экономических возможностей у Кремля немного — рубль не является мировой валютой — однако нужно работать с тем, что есть. В частности, стараться переходить на взаиморасчеты с внешнеторговыми партнерами в национальных валютах (что непросто, учитывая проблемы с курсом рубля, но возможно), а также создавая альтернативные институты глобального финансового управления в формате, например, Банка БРИКС. Соединенные Штаты не понимают или не хотят понимать, что их использование МВФ как ручного инструмента (например, в украинском вопросе, когда Фонд нарушил собственные нормы поведения и продолжит кредитование дефолтной Украины) серьезно подорвало доверие к МВФ как к объективному, понятному и деполитизированному институту. В результате страны третьего мира готовы принять альтернативы (китайские, бриксовские и иные), нивелируя тем самым один из важнейших инструментов американского глобального лидерства.
Куда больше у России возможностей с точки зрения информационной войны, победа в которой, как показывает реальность современных конфликтов, является как минимум не менее важной, чем победа в сражениях на земле. Саму эту войну можно условно разделить на две части — оборонительную (донесение нужных идей до собственного населения) и наступательную (информационная обработка населения третьих или же враждебных стран). И ни для кого не секрет (кроме, конечно, отдельных непрошибаемых ура-патриотов), что в ходе украинских событий мы начисто проиграли именно наступательный сегмент этой информационной войны. Более того, российские медиа (за исключением некоторых СМИ) даже не захотели заниматься этим сегментом, полностью сосредоточившись на удобном и комфортном для них «оборонительном». По сути, они даже отказались от планомерного внедрения российского видения конфликта в информационную повестку постсоветских стран (где пока еще знают русский и смотрят русскоязычные каналы), сделав вместо этого упор на рейтинге среди российских домохозяек. Но наши ток-шоу, рассчитанные на внутреннего зрителя, не слишком убедительны для жителей Средней Азии и Кавказа. Так конечно далеко не все действительно верят в российскую агрессивность и стремление Кремля захватить всю свою периферию, но развеивать и такое мнение надо более целенаправленно.
Да, огромным плюсом для России стало начало ее антитеррористической операции в Сирии, которое всем показало, что Кремль — не зло, а наоборот, сила добра, которая взваливает на себя функцию настоящей и бескомпромиссной борьбы со злом. Однако этот успех надо капитализировать, использовать как отправную точку для смены информационной политики. Например, для того, чтобы можно было проводить одновременно оборонительную и наступательную информационную политику, с использованием одинакового метода подачи информации для россиян и иностранцев. Для чего, видимо, нужно сменить характер внутрироссийской объяснительной модели с «мы окружены врагами и они хотят нас уничтожить», на — «мы окружены потенциальными партнерами и готовы со всеми сотрудничать, если они начнут уважать наши интересы и признают наш равный с ними статус». Пока что стремления к этой капитализации не наблюдается. Российские СМИ не очень хорошо понимают, что в обороне информационную войну не выиграть, что рано или поздно глухая оборона пробивается. И что для того, чтобы одержать победу в современном конфликте не нужно наносить ядерные удары по городам и объектам противника. Нужно всего лишь воспитать его поколение в своем информационном фоне.
Designed by