«За что столько жизней положили?» — пишут коллеги из Донецка, народ бурлит после первых сообщений о сути договоренностей. И ополчение, и простые люди опасаются самой вероятности возвращения украинской власти, репрессий и лицемерия, возмущается бессмысленностью жертв. В Донецке трудно снова начать считать себя Украиной в условиях, когда большинство населения полагает, что именно киевские власти их убивают и пытаются уморить голодом.
Только за сутки 11 февраля и только в Донецке погибли семеро мирных жителей, 14 ранено, сотни погибших и тысячи раненых только мирных жителей с начала обострения. Жертв среди ополченцев, как и среди украинских солдат, видимо, еще больше. Фактически ради «принуждения к миру», ради усиления позиции на переговорах они шли в атаку, брали аэропорт, населенные пункты ценой огромных жертв. В некоторых боях, как говорят командиры ополчения, в районе Дебальцево жертв — десятки.
Однако логика любого миротворчества в том, что содержание политической части на первом этапе переговоров заведомо обща и компромиссна, и нужна для того, чтобы сделать возможным прекращение огня, необходимого для начала политического процесса. Формула политического урегулирования заведомо еще не найдена, и не могла быть найдена за половину суток.
Текст подписанного документа содержит больше риторических, чем реальных уступок Киеву. Это видно и по подавленному настроению Петра Порошенко и по первым его комментариям, которые касались, в общем, не главных вопросов переговоров — о летчице Савченко и об унитарном характере Украины. Первый пункт символически важный для Киева в части пиара, но в реальности всего лишь малая часть соглашения об обмене пленными и заложниками по принципу «всех на всех». Второй пункт и вовсе о словах, а не о сути дела. Владимир Путин, в свою очередь, скорее спокойно обсуждал базовое содержание соглашения и не выглядел проигравшим. Почему так?
Дважды в первой половине дня 12 февраля после бессонной ночи казалось, что переговоры провалились. Первый раз, когда лидеры ДНР и ЛНР отказались подписывать документ, второй – когда президент Украины Петр Порошенко заявил, что по итогам может и не быть никакого подписания. Очевидно, понадобилось существенное давление со стороны Меркель и Олланда на Порошенко и со стороны России на Захарченко и Плотницкого, чтобы дать хотя бы призрачную надежду на мир. Стороны нехотя подписали соглашение на заведомо компромиссных, а потому и обидных для обеих сторон гражданской войны условиях.
Владимир Путин в своем выходе к прессе обозначил две самые главные проблемы, которые могут помещать собственно перемирию. Во-первых, это вопрос о сторонах договоренностей. Все-таки не удалось «дожать» украинскую сторону в вопросе прямого контакта с представителями ДНР и ЛНР (а значит и в вопросе фактического признания лидеров республик). Это очень важный пункт: срыв договоренностей в декабре, а до этого в сентябре был во многом связан с тем, что украинская сторона представлена в контактной группе вторым президентом страны Леонидом Кучмой, а не представителями действующего правительства или президентской власти. «На земле» между украинскими военными и ополченцами, в принципе, оказалось договариваться легче, чем политикам. К 6 декабря была готова реальная линия разграничения сторон и план отвода войск и артиллерии, что и было подписано генералом ВС Украины Аскаровым. Но этот генерал был отправлен в отставку руководством Украины, что перечеркнуло договоренности. Ровно такая же история произошла в сентябре, когда Петр Порошенко дезавуировал подпись генерала Думанского под Минскими соглашениями. Это, а также гуманитарная и экономическая изоляция ДНР и ЛНР со стороны Украины стали причиной срыва прошлого перемирия. Сейчас снова не удалось достичь прямого соглашения между Киевом и ДНР-ЛНР, то есть у украинской стороны по-прежнему есть все формальные возможности для несоблюдения договоренностей. И здесь вся надежда на что, что лидеры ЕС смогут и захотят давить на Порошенко в процессе исполнения соглашений, а у Порошенко окажется достаточно власти, чтобы их исполнить хотя бы в части реального отвода артиллерии от крупных городов.
Во-вторых, стороны по-разному видят ситуацию на фронтах, а частности в районе Дебальцева. В ДНР и ЛНР утверждают, что крупная группировка ВС Украины находится в окружении, в «котле», украинская сторона этого не признает. Более того, в процессе переговоров Петр Порошенко специально выходил из комнаты переговоров, чтобы связаться со своими военными и уточнить ситуацию на этом участке, и ему, видимо, доложили, что «котла» нет. В реальности ситуация может быть интерпретирована по-разному. Действительно, трасса Дебальцево–Артемовск уже простреливается ополчением, так что выход войск из Дебальцево неизбежно бы привел к многочленным потерям с украинской стороны. Попытки разблокировать трассу пока проваливались. Но с другой стороны, они пока могут продолжительное время и не выходить: ополчение тоже несет большие потери, а окружившая группировка вряд ли больше окруженных, живой силы ополчения явно недостаточно для плотного окружения.
Все это несет риск неконтролируемого возобновления огня в любой момент – опыт миротворчества в мире ясно показывает, что линия разграничения должна быть максимально выпрямлена, без котлов и клинов, а как раз это ключевое условие и не соблюдается. Судя по заявлению Путина, пока договорились о том, что будет техническая военная оценка ситуации, которую признают все стороны, и уже исходя из этой оценки, будет зафиксирована линия разграничения.
Рассмотрим теперь отдельно все 13 пунктов соглашения с точки зрения реальности «на земле».
Незамедлительное и всеобъемлющее прекращение огня в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины и его строгое выполнение начиная с 00 ч. 00 мин. (киевское время) 15 февраля 2015 года.
Риски здесь в том, что оставшиеся дни могут быть использованы сторонами для изменения ситуации на фронте в свою пользу, что может привести к многочисленным жертвам, причем бессмысленным.
Вообще, военная ситуация в Донбассе почти патовая. Именно поэтому все стороны признают безальтернативность мирного политического решения. Ополчение имеет в своем составе 30-40 тысяч человек, для организации наступления понадобилось сосредотачивать наиболее боеспособные части на местах прорывов. Отчасти их выручает то, что украинская армия мотивирована слабее ополчения, а получастные батальоны имеют сильную мотивацию, но часто работают скорее на пиар, чем на военный успех. Противоречия между кадровыми военными и батальонами, происходящими с Майдана, используются, как говорят украинские офицеры, в качестве инициатора боя и даже как «заградотряды», но не имеют преимуществ организованной армии. Еще один фактор тактических поражений украинской армии в последний месяц – зараженность собственной пропагандой. Офицеры на местах докладывают о том, что сражаются с регулярной российской армией, что многих заставляет в это верить. Но правда состоит в том, что регулярных частей российской армии в Донбассе нет, что подтверждается не только тем, что даже мы, наиболее заинтересованные в этом вопросе – журналисты, не смогли их обнаружить, но и тем, что влиятельные командиры ДНР даже в самых откровенных разговорах отрицают их присутствие. Есть достаточно много добровольцев из России, видимо, есть советники (как и с противоположной стороны – советники из стран НАТО), но регулярных армейских частей нет. А это значит, что на фронтах приблизительный паритет сил, так что решительный военный успех возможен лишь при активизации внешней военной поддержки какой-либо из сторон (поставок техники и пр.), что привело бы к дальнейшей эскалации.
После прекращения огня в начале декабря в ДНР и ЛНР произошли существенные изменения в части контроля и централизации управления войсками. Мы видели в декабре, как ополчение массово записывается в ряды армии, полиции и спецслужб, то есть постепенно преставали быть собственно ополчением, несогласные вынуждены были сдавать удостоверения и оружие. Альтернативные центры военной силы, слишком независимые полевые командиры были вынуждены уехать или добровольно подчиниться центральному командованию. Процесс централизации власти проходит не без эксцессов в форме арестов несогласных командиров и даже перестрелки в ЛНР. Но в итоге вооруженные силы Донбасса готовы к миру больше, чем украинская сторона, где полученные батальоны все еще плохо подчиняются верховному командованию. Это существенно для организации мира, ведь подчас и несанкционированной стрельбы достаточно для новой эскалации.
2. Отвод всех тяжелых вооружений обеими сторонами на равные расстояния в целях создания зоны безопасности шириной минимум 50 км друг от друга для артиллерийских систем калибром 100 мм и более, зоны безопасности шириной 70 км для РСЗО и шириной 140 км для РСЗО «Торнадо-С», «Ураган», «Смерч» и тактических ракетных систем «Точка» («Точка У»):
— для украинских войск: от фактической линии соприкосновения;
— для вооруженных формирований отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины: от линии соприкосновения согласно Минскому меморандуму от 19 сентября 2014 г.
Отвод вышеперечисленных тяжелых вооружений должен начаться не позднее второго дня после прекращения огня и завершиться в течение 14 дней.
Этому процессу будет содействовать ОБСЕ при поддержке Трехсторонней Контактной группы.
Победа российской позиции в том, что признана фактическая линия фронта, а не устаревшая. Компромисс в том, что ДНР и ЛНР должны отойти от прошлой линии. Нерешенная проблема в том, чьей будет реальная власть и контроль над спорными территориями.
Выполнение этого пункта было предусмотрено Минским соглашением начала сентября, но этого так и не произошло. Согласно прошлым соглашениям, например, украинская армия должна была покинуть донецкий аэропорт, Пески и некоторые другие населенные пункты, откуда обстреливается Донецк. Бои в январе и феврале были самыми ужасными за все время войны еще и потому, что пытаясь организовать наступление, уже и ополчение часто попадало в жилые районы городов Донбасса. Часть обстрелов с украинской позиции иначе, как местью населению объяснить сложно, поскольку попадало уже везде, без привязки к военным целям и объектам. Но многие жертвы среди мирного населения по обе стороны линии фронта объясняются еще и низкой квалификацией войск, а также устареванием техники и боеприпасов. В боях используется много тяжелой артиллерии, но стреляет она часто неточно. Техника либо старая местная, либо – результат поставок, опять же, устаревшей техники из России одной стороне и старой советской техники из стран Восточной Европы – другой.
Наступление ополчения в январе-феврале означает и то, что ему приходилось стрелять и по своим селам и городам – практически по своим домам. И, если бывшие военные из России еще подчас могут говорить о потерях среди мирных жителей как об абстрактном «мирняке», то ополченец Донбасса понимает, что стреляет в свой дом. И при продолжении такой войны им бы пришлось стрелять по своим. И в этом смысле для ДНР и ЛНР даже плохое перемирие лучше войны.
В случае гипотетического вступления регулярных российских (или более фантастический вариант – НАТОвских) подразделений, видимо, удалось бы обеспечить решительное преимущество, но и огромных жертв было бы не избежать: концентрация войск – отличная мишень для артиллерии в условиях степной войны. Поэтому война и шла все время посредством операций с участием малых рассредоточенных групп, а в случае прорыва фронта началась бы и партизанская война.
Проблема этого пункта состоит в том, что отойти должна в первую очередь украинская армия, именно прекращение обстрелов городов может постепенно понизить уровень ненависти. Кроме того, артиллерии Донбасса не во всех случаях есть куда отойти: например, от Донецка до границы с Россией на Успенке – чуть больше 100 км. Но если будет воля к миру, то самое главное – прекращение обстрелов Донецка и Луганска с украинской стороны, это позволило бы постепенно переходить здесь к мирной жизни.
3. Обеспечить эффективный мониторинг и верификацию режима прекращения огня и отвода тяжелого вооружения со стороны ОБСЕ с первого дня отвода, с применением всех необходимых технических средств, включая спутники, БПЛА, радиолокационные системы и пр.
Ключевое в этом пункте то, что решения о миротворцах принято не было. Эффективный мониторинг ОБСЕ пока обеспечить не могла. Но в момент декабрьского прекращения огня начали действовать многосторонние группы военных, и они были относительно эффективны.
4. В первый день после отвода начать диалог о модальностях проведения местных выборов в соответствии с украинским законодательством и Законом Украины «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей», а также о будущем режиме этих районов на основании указанного закона.
Незамедлительно, не позднее 30 дней с даты подписания данного документа, принять постановление Верховной Рады Украины с указанием территории, на которую распространяется особый режим в соответствии с Законом Украины «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» на основе линии, установленной в Минском меморандуме от 19 сентября 2014 г.
Здесь начинаются политические пункты, пока очень и очень сырые. Одна из проблем срыва прошлых перемирий в том, что закон «О временном порядке» так и не вступил в силу, он не был снабжен указанием на конкретные территории, то есть формально был принят, а фактически не действовал. Согласно Минским договоренностям, выборы должны были быть проведены выборы на «особых территориях». Киев же этот пункт понимал как проведение выборов «по украинским законам», а ДНР и ЛНР – как признание украинским законом их выборов, состоявшихся в ноябре. Эта коллизия сохраняется. Но понятно, что пункт может работать только через признание действующих властей ДНР и ЛНР, потому что иначе это было бы не миром, а капитуляцией одной из сторон, что невозможно. В качестве смягчающей темы могут быть местные (муниципальные) выборы в ЛНР и ДНР, но проведенные с международным признанием.
5. Обеспечить помилование и амнистию путем введения в силу закона, запрещающего преследование и наказание лиц в связи с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины.
Этот пункт прямо из Минских соглашений, но исполненный властями Украины с такими поправками, что реальной амнистии для ополчения не произошло. Было бы правильно амнистию сделать более универсальной – для всех типов участников боевых действий с разных сторон, а также для политических заключенных в самой Украине. Но именно этот пункт Порошенко будет трудно провести через парламент, и здесь нужно большое давление со стороны Франции и Германии, если они захотят такое давление оказать. Признание властей ДНР и ЛНР юридически возможно только после этого, «террористов» признать нельзя.
6. Обеспечить освобождение и обмен всех заложников и незаконно удерживаемых лиц на основе принципа «всех на всех». Этот процесс должен быть завершен самое позднее на пятый день после отвода.
Принцип «всех на всех» пока так и не сработал. Дело усложняется еще и пересчетом «всех». Если с украинскими пленными все относительно ясно, то вместо реальных ополченцев Киев не раз навязывал в обмен и людей, арестованных на Украине по политических обвинениям, часто надуманным. Многие из политических «сепаратистов» хотели не в Донецк, а домой – в Одессу или в Харьков, где уже арестованы сотни человек с «пророссийскими» взглядами или просто случных людей, но часто далеких от того, чтобы брать в руки оружие.
7. Обеспечить безопасный доступ, доставку, хранение и распределение гуманитарной помощи нуждающимся на основе международного механизма.
Это важнейший пункт. В Донбассе – настоящая гуманитарная катастрофа. Против него вроде бы никто возражать не должен, но в реальности были случаи в декабре, когда отдельные частные батальоны препятствовали доставке гуманитарной помощи и просто грузов из Украины на непризнанные территории.
8. Определение модальностей полного восстановления социально-экономических связей, включая социальные переводы, такие как выплата пенсий и иные выплаты (поступления и доходы, своевременная оплата всех коммунальных счетов, возобновление налогообложения в рамках правового поля Украины).
В этих целях Украина восстановит управление сегментом своей банковской системы в районах, затронутых конфликтом, и, возможно, будет создан международный механизм для облегчения таких переводов.
Это почти так же важно, как отвод артиллерии. Украинские власти за последние месяцы организовали полную блокаду ДНР и ЛНР, не выплачиваются пенсии, зарплаты врачам и учителям, не работают банки, веден пропускной режим, так что родственники не могут подчас встретиться по разные стороны границы. Фактически Украина выталкивает часть Донбасса, провоцируя таким образом Россию на фактическую экономическую «аннексию», что бы привело к дальнейшей военной эскалации и к новым санкциям по отношению к России. ДНР и ЛНР всего по разу выплатили небольшие пособия пенсионерам, которые с июля ничего не получали, немного перепало преподавателям, врачам и военным.
Одинокие старики просто умирают подчас в своих квартирах, многие страдают от недостатка лекарств – прежде всего, инсулина. Гуманитарная помощь из России и Украины (Фонд Рината Ахметова) частично решает проблему, но это не может длиться долго. Шаги к изоляции в ДНР и ЛНР, как и в Москве, воспринимались как фактические шаги к эскалации войны, провокация прямого и масштабного вмешательства России. Позиция Путина на переговорах была в том, чтобы принудить Украину к снятию блокады. Порошенко же, судя по его заявлениям, считает, что это возможно только после восстановления контроля за границей и территорией, что опять же невозможно. Мир не может быть восстановлен путем капитуляции ополчения, Россия этого не допустит. А контроль за границей может быть восстановлен только после фактического признания Киевом властей ДНР и ЛНР и снятия блокады, иначе велик риск попытки силового решения и уже полной голодной блокады. Поэтому на переговорах контактной группы ДНР и ЛНР в декабре предлагали и частичные меры, хотя бы открыть счет для того, чтобы Украина могла легально покупать донецкий и луганский уголь, в котором очень нуждается, но Киев не пошел даже на это. Но все равно покупает уголь в России, в Южной Африке и даже до недавнего времени и у ополчения, просто нелегально.
В результате блокады закрываются предприятия – не работает железная дорога, невозможно организовать доставку сырья. Металлурги простаивают по разные стороны линии фронта – и в Енакиево, и в Мариуполе. А промышленость Донбасса – это четверть валютной выручки Украины, которая на грани банкротства и истощения валютных резервов.
Кстати, доставка грузов из России – тоже проблема, для больших партий требуется растаможка, а украинской таможни на пограничных с ДНР и ЛНР пунктах, естественно, нет. Это бюрократический парадокс: для военных грузов граница подчас открыта, а доставить лекарства и еду – проблема.
9. Восстановление полного контроля над государственной границей со стороны правительства Украины во всей зоне конфликта, которое должно начаться в первый день после местных выборов и завершиться после всеобъемлющего политического урегулирования (местные выборы в отдельных районах Донецкой и Луганской областей на основании Закона Украины и конституционная реформа) к концу 2015 года при условии выполнения пункта 11 – в консультациях и по согласованию с представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей в рамках Трехсторонней Контактной группы.
Это существенный пункт – контроль за границей только после признания Украиной местных властей в ДНР и ЛНР и реформы обустройства. Фактически стимул для Киева, но пока трудно даже поверить, что Киев на это способен. Скорее всего, политический процесс еще даже не начался, это можно будет обсуждать только после прекращения огня и отвода артиллерии. Уступка Киеву в документах – формальная, ДНР и ЛНР называются особыми частями Донецкой и Луганской областей Украины. Но, по сути, дело не в словах, а в реальном начале диалога Киева с действующими властями в ДНР и ЛНР.
10. Вывод всех иностранных вооруженных формирований, военной техники, а также наемников с территории Украины под наблюдением ОБСЕ. Разоружение всех незаконных групп.
Самый загадочный пункт. Петру Порошенко он был нужен для того, чтобы завить, что русские обязались уйти. Но, поскольку российская сторона не признает наличия на территории ни собственной армии, ни «наемников», то непонятно, о чем речь. Тем более, что речь идет о формированиях, то есть иностранные военные инструкторы с обеих сторон как бы и остаются.
11. Проведение конституционной реформы в Украине со вступлением в силу к концу 2015 года новой конституции, предполагающей в качестве ключевого элемента децентрализацию (с учетом особенностей отдельных районов Донецкой и Луганской областей, согласованных с представителями этих районов), а также принятие постоянного законодательства об особом статусе отдельных районов Донецкой и Луганской областей в соответствии с мерами, указанными в примечании, до конца 2015 года.
Фактически декларация для начала политического процесса в будущем. Контуры будущей конституции стороны наверняка видят по-разному.
12. На основании Закона Украины «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» вопросы, касающиеся местных выборов, будут обсуждаться и согласовываться с представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей в рамках Трехсторонней Контактной группы. Выборы будут проведены с соблюдением соответствующих стандартов ОБСЕ при мониторинге со стороны БДИПЧ ОБСЕ.
Речь идет о проведении новых, но уже признанных выборов в ДНР и ЛНР (отдельных районах). Неясно как быть с уже состоявшимися выборами – это вопрос для переговоров. Но понятно, что в контактной группе есть представители ЛНР и ДНР, с ними придется договориться. В этом суть предложения Москвы, Киев это может понимать иначе, что, конечно, всегда может стать поводом для срыва договоренностей.
13. Интенсифицировать деятельность Трехсторонней Контактной группы, в том числе путем создания рабочих групп по выполнению соответствующих аспектов Минских соглашений. Они будут отражать состав Трехсторонней Контактной группы.
Речь идет о площадках для политического переговорного процесса между Украиной и ДНР-ЛНР, который всерьез еще и не начинался. Дипломаты и адвокаты знают, что полезно расширить состав переговорщиков, чтобы договоренности было труднее нарушать, машина переговоров должна была быть достаточно большой, чтобы труднее было прекратить разговор.
Распечатать
Designed by